Спасибо автору за очень интересную и насыщенную статью. У меня вот такая ремарка.

Автор, несомненно, прав, когда говорит о принципиальной различности основополагающих подходов разных типов (если можно так выразиться) науки: той, в основе которой лежит православное мироощущение, и той, фундаментом которой выступает западный рационализм.

Однако надо признать, что в обоих случаях мы имеем дело с той мерой способности к миропознанию и с таким, если угодно, способом познания, которые в человеке обусловлены падшим состоянием его природы. С этой точки зрения также и православный подход, будь он распространен на те области, в которых оперирует рационалистическая наука, возможно, не был бы избавлен от значительных гносеологических аберраций, связанных, повторимся, с падшей природой человека.

Возможно, тут стоит сказать о том, что разница в подходах диктуется различным отношением к миру в его нынешнему состоянию. Православный подход: мир несовершенен, его не спасти; спасти можно душу для нового мира, следовательно, все усилия разума должны быть направлены на проблему спасения. Западный: мир несовершенен, но он – реальность, с которой нужно читаться, и в которой нужно жить; его надо пытаться исправить, сделать более комфортным, подчинить себе.

Поэтому православно-научный подход, православная гносеология – они, простите за выражение, интенционально сотериологичны, то есть, соподчинены проблематике спасения, и осознают свою адекватность этой главной цели, а равно и свою неадекватность проблеме овладения миром в его «проклятом» за человека состоянии.

Таким образом, рассматривая православный гносеологический подход как альтернативный западнохристианскому рационалистическому, мы должны оговорить перспективу, в которой тот или иной подход будет адекватен задачам. Очевидно, что православию чужд отстраненный и аналитический подход к миру, исповедуемый западной научной мыслью, сконцентрированной на отыскании способов овладения им. Чужд как с точки зрения достижимости главной цели, так и с точки зрения ложности собственно главной цели. Поэтому, наверное, не приходится говорить о том, что православная наука может - в парадигме покорения мира - выступить антитезой западному рационализму, чтобы породить в синтезе некий принципиально новый подход, облагороженный восточно-христианскими интуициями и смыслами. Нельзя и сменить цивилизационно-сциентистскую мейнстримовскую парадигму, поскольку, проще говоря, сама она никуда не денется, а менять ее некому. На то он и мейнстрим.