Одним миссионером меньше?
-
Nikolai Knospe
24.04.2009 13:06
Уважаемая Мария, просветите меня (и не только меня), что означают загадочные аббревиатыры, всречающиеся у Вас и в жж:
ЗЫ, ИМХО, ППКС (ну это, понятно, что-то жутко политправославное, судя по начальным буквам).
Кстати, бригадир правильно заметил: раз уж назвались мракобесом, то извольте держать планку. Пока ничего мракобесного из Ваших постов прочети не возможно.
По поводу того, постился ли о.Шмеман. Прочитайте повнимательней его Дневники.
"Представьте себе: маститый профессор-протопресвитер сидит за письменным столом с дымящейся сигаретой во рту и сочиняет главку для своей книги о необходимости причащаться всем без всяких ограничений за каждой литургией! Можно ли доверять этой пропитанной табачным дымом книге, посвященной святейшему Таинству Евхаристии? В связи с этим процитируем некоторые характерные мысли о. Александра Шмемана из его недавно изданных «Дневников. 1973-1983» (М., 2005).
У прот. А.Шмемана было полностью атрофировано чувство церковности, и он даже не скрывал своего презрения к Православной Церкви, к которой по несчастью имел честь принадлежать: «Я не люблю, не могу любить Православной Церкви… и бабьего благочестия… Все эти дни – наслаждение от зимних Олимпийских игр в Инсбруке по телевизии» (Дневники, с. 248-249). А вот другие цитаты из его дневников: «ложь, подделка, дешевка этого самодовольного, тупого, сентиментального «русского Православия»… Как я бесконечно устал от всего этого «православизма», от всей этой возни с Византией, Россией, бытом, духовностью, Церковью, церковностью, благочестием…» (с. 331). «Я… все больше и больше не люблю Византии, Древней Руси, Афона, то есть всего того, что для всех – синоним Православия… Только самому себе я могу признаться в том, что мой интерес к Православию обратно пропорционален тому, что интересует – и так страстно! – православных» (с. 237). «Как я устал от своей профессии… Такое постоянное чувство фальши, чувство, что играешь какую-то роль. И невозможно выйти из этой роли» (с. 17). Не надлежало ли в таком случае прот. А.Шмеману в свое время сменить «профессию», раз она его так угнетала?
Вот еще несколько нетрадиционных высказываний так обожаемого современными либералами от Православия, уставшего от своей «профессии» протопресвитера: «Отчуждение чувствую по отношению ко всему типично русскому «уюту» храма, к русскому благочестию, в котором мне всегда чудится какое-то тупое самодовольство…» (с. 215). ««Духовность», «церковность» – какие это двусмысленные и потому опасные понятия» (с. 73). «Разговоры… о той «церковности», к которой я все сильнее испытываю настоящую аллергию… Больная религиозность. И все эти побеги – кто в Византию, кто в «Добротолюбие», кто на остров Патмос, кто в иконы» (с. 48). И еще одна цитата: «Вся эта восторженная и пустозвонная возня с «духовностью», «умным деланием», «православием», «паламизмом», вся игра в религию, начиная с самого богословия – наступает момент когда все это просто давит унынием» (с. 218).
Нападая постоянно на Типикон, к которому, по мнению протестантствующего протопресвитера Шмемана, и сводится вся «духовность» Православной Церкви, о. Александр проявляет в своих «Дневниках» вопиющее незнание богослужебного Устава. В «Дневниках» читаем: «Среда, 27 февраля 1974. (1-я седмица Великого поста. – Прим. авт.) Вчера в церкви за утреней пели целиком вторую часть канона Андрея Критского. И еще раз поразил контраст между этой божественно-грандиозной поэзией… и вкроплением в нее византийскими тропарями с их платонической сосредоточенностью на «душе моя», с полным нечувствием истории как Божественного «театра»» (с. 79). Совершенно немыслимо в те времена для какого-нибудь православного священника в Советском Союзе не отличать утреню от великого повечерия, во время которого на 1-й седмице Великого поста и читается покаянный канон Андрея Критского. Да и сам канон Андрея Критского представляется прот. А.Шмеману «насквозь риторическим произведением» (с. 80), пронизанным «устаревшим византинизмом» (с.257), «чуждым для современного человека» (с. 616).
Из «Дневника» явствует, что пост (будь то Великий или Рождественский) для отца Александра не означает абсолютно никакого личного аскетизма: постоянные обеды в различных ресторанах, «уютнейшие ужины» с очередными прибывшими в Америку «русскими» эмигрантами третьей волны. Еще одна цитата из «Дневника»: «Пятница, 29 ноября 1974. (Рождественский пост. – Прим. авт.)… Чудный день! Сначала тихая, «легкая» обедня… Вечером – индюшка… Беспримесное счастье, полнота жизни…» (с. 132). Встречающиеся чуть ли не на каждой странице «Дневников» постоянные обличения православной духовности находят в дневниковых записях о. Александра весьма простое и честное объяснение: «Я почти совсем не молюсь, моя «духовная жизнь» – в смысле «подвига», «правила», всякого там «умного делания», всего того, о чем все время говорят кругом меня, – ноль» (с.629). Вот, оказывается, в чем причина раздражения о. протопресвитера на православную духовность. Ему, видимо, хотелось бы подогнать Православие под свой светский образ жизни, абсолютно лишенный мало-мальски духовного делания, т.е. без молитвы и поста. А при отсутствии у него самого каких-либо самых минимальных усилий в духовной жизни аскетизм и церковность других людей неизбежно вызывают раздражение, брюзжание и объявляются о. Александром «шизофренией» Православия. Все это брюзжание на Православную Церковь приводит к полной потере чувства пастырской ответственности за судьбы своих духовных чад и Церкви в целом.
Существуют свидетельства, как о. Александр, видимо тяготясь богослужением, выходил во время шестопсалмия на паперть, чтобы выкурить сигарету (по его собственному признанию, он выкуривал по две пачки сигарет в день – с.422). Постоянное чтение, даже и на Страстной, безбожных светских, чаще всего французских писателей, и ни одной православной книги на протяжении всех дневниковых записей с 1973 по 1983 год! Правда, пару раз встречаются такие записи: «Суббота, 14 мая 1977. Поздно вечером, уже в кровати читал, вернее – листал валаамский сборник о молитве Иисусовой. Странное чувство – словно о какой-то другой религии читаю… То же чувство испытывал, я помню, читая книгу об о. А.Мечеве» (с.374). Или: «Среда, 30 сентября 1981… Читал, просматривал вчера книгу епископа Игнатия Брянчанинова о смерти. Как можно такие книги писать? Как можно во все это верить?» (с. 587). Поистине, дневники американского протестанта в православной рясе!
Хочется призвать православных: братья и сестры! Читайте богодухновенных святителей Игнатия и Феофана, а не новоявленного «учителя» Церкви – ультралиберального пастыря эмигрантов-диссидентов прот. А.Шмемана, призывавшего в своих сочинениях, распространяемых ныне в некоторых храмах, не только к ежелитургийному причащению, но и к борьбе со «все растущей православной шизофренией» (с. 208), воспитанного в традициях, чуждых русскому православному благочестию" (ж. "Благодатный Огонь. № 16).
Если, Мария, Ваша светлая душа ещё не заражена трупным ядом церковного либерализма, то проявите смелость сделать весьма мракобесное заключение, что о.Шмеману было чуждо как православное благочестие, так и само Православие.
Про курочку в чистый понедельник на форуме РЛ недавно уже упоминалось.
|
